2017 |  2016 |  2015 |  2014
2013 |  2012 |  2011 |  2010
2009 | 


№ 4 (32)


№ 3 (31)


№ 2 (30)


№ 1 (29)

№ 4 ( 32 ) 2016



«Нужно быть открытым...»

Интервью с Вадимом Аделем

Вадим Адель

Представься, пожалуйста.
Вадим Адель.

Откуда ты приехал?
Я приехал из Петрозаводска, у меня отец финн-ингерманландец. Приехали сюда мы всей семьёй.

В каком году вы приехали?
Родители и брат приехали немножко раньше, в 1993, а я в 1994.

Тогда расскажи, пожалуйста, как проходила твоя адаптация? Приехал ли ты со знанием финского языка? Как вообще это было?
Я учил финский язык со 2-го класса в 17-й школе, поэтому у меня довольно легко в этом плане прошла адаптация. Конечно, трудность была в том, что нас учили языку литературному, который отличается от привычного языка общения, который используется и использовался в финских газетах, не говоря уже о разговорном языке. То есть, конечно, в начале были трудности, понять разговорную речь было сложно. Также и газетные тексты — к ним тоже надо привыкнуть; иными словами, той базы, которая даётся в школе совершенно не достаточно.

Ясно. Учился ли ты на каких-то языковых курсах?
Нет, я не учился на курсах.

Расскажи, какая у тебя профессия? Где ты проходил обучение?
Я окончил исторический факультет Петрозаводского государственного университета, защитил дипломную работу по археологии. Ездил, пока учился, в археологические экспедиции. И поэтому я решил, что и здесь тоже буду искать себе применение в области археологии. Затем я поступил в аспирантуру в университет Хельсинки.

Заочно ты учился или очно?
Здесь нет такого чёткого деления, «заочно» или «очно». В аспирантуру я не сразу поступил: в начале мне дали 3 года на то, чтобы дополнить моё образование университетскими курсами по археологии Финляндии, Скандинавии, Европы, и только после этого меня приняли в аспирантуру. Учился я параллельно с работой, поэтому процесс учёбы растянулся на много лет.

Как быстро ты нашёл работу?
Работу нашёл довольно быстро. Поначалу попал на практику.

В музей?
Да, пришёл в музей Хяме, который теперь называется «Милавида».

Так разве он тогда был действующий? Я знаю, что этот музей долго не работал.
Его как раз через пару лет закрыли. Но в то время он был ещё действующий. И в этом музее располагался археологический отдел. Я просто пришёл и спросил: «Где тут у вас археологи? (смеётся) Не нужны ли вам работники?» И мне предложили устроиться на практику, на полгода; потом взяли ассистентом отдела Музейного ведомства. В общем, я им понравился как работник, как молодой специалист, и после этого меня уже стали брать на работу на различные археологические проекты. Через год мне уже доверили целый проект — проводить археологическую разведку в районе Вииала. Там был месяц работы в поле, потом обработка материала, составление отчёта — всё как полагается. С тех пор я работаю в музее.

Сколько лет уже получается?
В этом году уже 20 лет. Но первые годы у меня не было постоянной работы, такую работу я получил 7 лет назад. А 13 лет я отработал на временных контрактах. Самый короткий мой контракт мог быть на 1–2 дня. В 2000 годах контракты стали заключаться подлиннее — на несколько месяцев. Но, тем не менее, перерывы могли быть, особенно зимой. Для археологов, в принципе, это обычное явление: работы в поле зимой нет, и где-то с начала года, как правило, было месяца 2–3 без работы. Самый длинный период, когда я сидел без работы, длился примерно полгода. Остальное время работал.

А сейчас ты где работаешь?
Теперь наш отдел находится в музейном центре «Ваприикки». Отдел переехал из музея Хяме, который после ремонта открыли как музей «Милавида», уже много лет назад. В этом году для нашего отдела расширили помещения. Теперь у нас отлично, по-современному оборудованные офисы. Так что, заходите как-нибудь (смеётся).

Успел ли ты в Петрозаводске поработать после университета?
Я, пока учился, ездил в экспедиции Карельского филиала (позднее Научного центра) Академии наук, и не только. В те годы уже возникали и другие археологические структуры и организации, например, Министерство культуры тоже организовывало археологические работы. Потом стали появляться и частные структуры, которые работали в поле.

Нравится ли тебе работа, которой ты сейчас занимаешься? И было ли за эти годы что-то такое, очень интересное? Какой-то, например, проект тебе особенно запомнился? Расскажи об этом.
Да. У меня было два или три таких особенно интересных проекта. Один из первых — это раскопки каменного кургана в Реухаринниеми — это где район Лентявянниеми, здесь, в Тампере. Там есть лесная зона, расположенная на оконечности мыса Реухаринниеми. И есть два каменных кургана — один небольшой, а второй рядом — побольше, диаметром около 8 метров, высотой примерно полметра, насыпан из камней. Мы проводили раскопки этого кургана, и мне довелось ими руководить. Это был очень интересный проект.

Сколько это длилось по времени?
Раскопки длились больше месяца и после этого, естественно, нужно было обработать материалы, изучить находки.

А что вы там нашли такого интересного?
Там нашли, как мы интерпретировали эти находки, остатки погребения или даже двух погребений, которые относятся к концу железного века, примерно, VIII–IX века нашей эры.

Погребения человеческие?
Да, это такой небольшой могильник. Мы нашли довольно много обломков сосудов, как раз-таки той эпохи. Но интересно ещё то, что в том же самом месте, на краю этого кургана, когда мы уже заканчивали раскопки, обнаружился ещё более древний культурный слой. В том же самом месте люди жили примерно за 2000 лет до начала нашей эры, в конце каменного века.

Какая глубина была этих раскопок?
Максимальная глубина была, может быть, сантиметров 60, то есть не очень глубоко.

Всего лишь?
Да, (смеётся) для Финляндии и Карелии это типично, это даже, можно сказать, достаточно глубокий раскоп. Дело в том, что в лесу накопление слоя почвы происходит очень медленно. Если археологический памятник находится в лесу и после этого там больше не жили, то находки могут начать попадаться сразу подо мхом. Глубоко копать нет необходимости.

Как интересно.
И находки могут быть очень древние, им могут быть тысячи лет, а если наоборот будешь копать где-то в городе или деревне, где была активная деятельность в последние столетия, то натолкнёшься на современные, более толстые слои.

А каким образом на эти места вы вышли? Сохранились ли какие-то архивные данные?
Да, архивные данные были. В этом плане этот памятник тоже уникален, потому что самые ранние упоминания о нём — не именно об этом конкретном кургане, а вообще об этом месте и курганах — относятся к XVIII веку. Тогда составлялись землеустроительные планы, очень точные, и вот тогда землемер Даниел Халл написал небольшой труд, который касается истории, природы и географии волости Пирккала. В то время западная часть Тампере относилась к Пирккала. И там он упоминает как раз-таки курганы. Как мы выяснили, Даниел раскапывал какой-то другой курган, но там же, поблизости от нашего. По крайней мере, явных видимых остатков раскопанного Халлом кургана нет, но, возможно, мы ещё найдём его следы. Халл тоже нашёл в этом месте обломки сосуда.

Кроме того, проводилась археологическая разведка. Как правило, археологические памятники как раз и обнаруживаются в ходе разведок. Я тоже очень много занимался археологической разведкой. Это происходит так. Какой-то район берётся для изучения. Вначале исследуются архивные данные: что мы знаем, какие находки были обнаружены ранее, где известны археологические памятники и какие. Также изучаются старинные карты, рельеф местности, история водных систем, — где и на каком уровне берег находился в разные эпохи. И только потом едем в поле с лопатой и буром.

Сколько человек участвует обычно в раскопках?
Разведку проводят обычно один или два человека.

Всего лишь?
Да, разведка — это самый первый этап обследования какого-то участка местности, в это время больших раскопок не проводится. Вырываются небольшие шурфы, где-то 50×50 сантиметров, и очень глубоко копать, как правило, не приходится.

А если что-то попалось, тогда начинают?
Да, если что-то попалось, обязательно смотрим, что это: случайная находка или здесь древнее поселение, или могильник?

Выходит, я какой-нибудь в лесу копну мох, внимания не обращу на какую-то штучку под ним, а это может быть уникальная находка? (смеётся).
Может. Поэтому нужно очень внимательно следить, буквально с первых же сантиметров, какого рода находки идут, если они есть там вообще.

Интересно. А на данный момент твоя работа в чём заключается? Что в неё входит?
Сейчас я, в основном, занимаюсь охраной археологических памятников. Наш музей выполняет функцию официального государственного органа, который выдаёт заключения по, например, различным строительным объектам, землеустроительным планам. И мы занимаемся не только археологией, а в целом так называемой культурной средой — это культурное наследие, которое находится вокруг нас — старинные или более современные постройки, культурный ландшафт и археологические памятники. И мы выдаём в год где-то 500 таких заключений. Эта работа больше всего и занимает времени, но это не означает, что я только сижу за компьютером и печатаю: для того, чтобы такое заключение составить, нужно изучить, например, большое количество археологических отчётов. Приходится и выезжать на место тоже, осматривать на местности объекты, проводить небольшие исследования. Изучать старые карты приходится буквально каждый день — смотреть, что на этом месте было раньше, может ли там быть в недрах земли что-то важное, ценное.

Бывает, например, что там нельзя строить? Нельзя нарушать какую-то территорию?
Да, бывает, либо вообще нельзя строить, либо можно строить после того, как будут проведены исследования. Либо это может быть перспективный в археологическом плане район, где никогда не проводились исследования, — тогда там требуется археологическая разведка, как раз в начале всего процесса. Вот этим я занимаюсь больше всего. Кроме того, у нашего музея есть база данных Siiri (можно посмотреть в интернете: www.Siiri.tampere.fi). В ней можно найти информацию по коллекциям нашего музея, посмотреть коллекции нашего фотоархива — там сотни тысяч фотографий. Например, старые фотографии Тампере.

Интересно.
В базе мы также храним информацию, которую мы собираем, которая касается археологических памятников и памятников архитектуры. По сути, вся наша работа на виду: можно зайти в интернет, посмотреть в Siiri и наши заключения, которые мы даём, и все наши археологические проекты. А моя работа состоит в том, чтобы следить, как эта система работает, и заниматься её усовершенствованием, развитием.

Понятно, поддерживать всё это.
Я сам не программист, но я планирую, какие нужно провести мероприятия по усовершенствованию этой системы. Если какие-то выявляются ошибки в работе, то я сообщаю о них программистам.

Как модератор, да?
Не совсем модератор. В нашем отделе я — лицо, которое отвечает за то, чтобы база данных была в нужном техническом состоянии, так сказать, дееспособна. Если что-то нужно отремонтировать, я уже связываюсь с фирмой, которая нам предоставила это программное обеспечение. Они налаживают и потом присылают рапорт, а я после этого проверяю, правильно ли и всё ли там сделано. Это ещё одна часть моей работы.

Кроме этого, я редактирую наш археологический сборник «Pirkan maan alta». Мы его издаём с 2000-ого года; в первом номере как раз была моя статья про раскопки в Реухаринниеми. А потом у нас ещё был интересный проект в Нокиа. В городе Нокиа есть такое место — усадьба Нокиа, откуда собственно и пошло всё это развитие, которое привело к мировой известности этого названия. Поместье это возникло ещё в средние века, в конце XV века, и было довольно крупное по тем временам.

Название было дано по фамилии какой-то семьи или как оно сложилось?
Нет, это как раз-таки географическое название этого места.

А кто там жил?
Так вот, это как раз-таки и интересно, кто там жил (смеётся). По письменным источникам мы знаем, кто там жил только с конца XV века. Это были представители элиты, аристократии, по финским масштабам знатных и богатых дворянских родов. На протяжении нескольких сот лет это место было «семейным гнездом» и даже не для одной семьи, потому что там менялись хозяева. Для нас было интересно не только попытаться найти следы этой средневековой усадьбы, но и выяснить, что же там было до этого. Потому что исторические письменные источники молчат по этому поводу: только в 1505 году в первый раз упоминается Нокиа, а что там было до этого времени можно узнать только археологическим путём. До нас там проводились раскопки в 1930 годах, и был найден фундамент небольшой каменной часовни. Это само по себе уже довольно редкое явление. Мы знаем, что во многих волостях были каменные церкви...

Но в основном были деревянные?
Да, поначалу деревянные, но в конце XV — начале XVI вв. случился своего рода бум — повсюду стали строить каменные церкви. Но не везде их построили и не везде древние церкви сохранились. Например, в Пирккала каменные церкви так и не построили, в то время у них была деревянная церковь. А вот в Нокиа, которая относилась к этому же приходу, на территории этой самой усадьбы построили свою частную каменную часовню. Но до сих пор не понятно, когда точно её разобрали, и почему нужно было разобрать. О самой часовне тоже никаких письменных упоминаний нет. Это была ещё одна причина, почему мы занялись раскопками. И оказалось, что не зря. В 1930 годы точность исследований была далеко не такая, как сейчас. И мы, копая на том же самом месте, получили гораздо больше информации. Можно сказать достоверно, что в том же самом месте в начале XIII века была построена деревянная постройка, но это не была ни часовня, ни церковь, а что-то иное.

У нас есть гипотеза, связанная, кстати, с названием «Нокиа». Считается, что оно происходит от старинного названия пушного зверя — соболя с чёрным или очень тёмным мехом. «Нокиа» могло означать место, где охотились на этих зверей. Ещё одна гипотеза заключается в следующем — в этом месте жил охотник на пушного зверя. Но сами мы считаем, что более вероятна гипотеза, связанная с торговлей пушниной. В конце железного века, по крайней мере, начиная с эпохи викингов, торговля пушниной была очень сильно развита, и для внутренних районов Финляндии, для региона Тампере (Пирканмаа) это был очень важный вид деятельности. Жители волости Пирккала ездили за десятки, даже сотни километров вглубь финской тайги и перемещались, как правило, на лодках по речным и озёрным путям (водным системам) на север, вплоть до Похьянмаа. Если верить легендам, люди добирались вплоть до Лапландии, добывали пушнину и потом, естественно, её нужно было привезти обратно в южные районы. Затем пушнину перепродавали викингам, а позднее торговцам, которые по этим речным путям через территорию России экспортировали эту пушнину в страны Востока и Южной Европы, и там продавали. В то время это был очень ходовой товар, и данное обстоятельство, конечно, сыграло в истории Финляндии очень большую роль. Благодаря такой торговле, даже в финской глубинке можно найти и арабские серебряные монеты, и стеклянные бусы с Ближнего Востока.

Иными словами происходил товарообмен?
По сути, торговля, потому что викинги переняли у арабов их весовую систему: серебро взвешивали с помощью специальных гирек. Таким образом, цена товара была очень точной — было известно, сколько серебра это стоит. Сформировалась торговая сеть, и, по крайней мере, вся Европа, вся Европейская часть России, Средняя Азия, Ближний Восток — все были втянуты в эту систему.

И наш регион Пирканмаа тоже участвовал в этом процессе, и возможно, что как раз Нокиа был один из перевалочных пунктов, куда свозили эту пушнину. Судя по всему, вся эта деятельность была организованная, потому что как раз начало XIII века считается предгосударственной эпохой — общество уже созрело для того, чтобы возникали государственные структуры или хотя бы какая-то организация местного масштаба, где уже есть своя военная верхушка и местная элита, которые, вероятнее всего, держали в своих руках эту торговлю. Предания как раз-таки связывают это место с одним из легендарных финских вождей — Матти Курки (может быть, слышали?). По крайней мере, род Курки — один из самых известных родов местной финской знати в средневековую эпоху. И в этом плане место это очень интересное. И там же, конечно, мы также нашли ещё более древнее поселение. Но уже не каменного века, а эпохи раннего металла. Там жили люди примерно 2000 лет назад. При раскопках мы нашли очаг из камней, сделанный в яме. Каменные орудия тоже попадались. Вот это, наверное, второй из моих наиболее интересных проектов.

Интересно.
Сейчас уже несколько лет наш музей ведёт исследования опять-таки в Пирккала, но уже в современной Пирккала (она и в старину была часть Пирккала), в непосредственной близости от исторического центра волости, где издавна находилась приходская церковь. Церковь и сейчас там есть, но это уже более современная, кирпичная церковь. Неподалёку от неё находится деревня Пирккаланкюля, и с 2008 года мы там проводим почти каждый год археологические исследования. Это памятник тоже уникальный, даже, можно сказать, в масштабах всей Финляндии. Недавно, буквально две недели назад, у нас в «Ваприикки» проводился семинар. К нам приезжали специалисты не только из Финляндии, но также из Швеции и из Великобритании. И как раз темой семинара была эпоха викингов, культурные связи и торговля — то, что характерно для той эпохи, и следы этой деятельности обнаруживаются, в том числе здесь, у нас, на нашей территории. Именно деревня Пирккала и древнее крупное поселение Турсианнотко, которое мы там изучаем, были в центре внимания. Главная уникальная черта этого археологического памятника в том, что там очень хорошо сохранился костяной материал. Как правило, в Финляндии почва настолько кислая, что любая органика за тысячи лет сгнивает и истлевает. Можно по пальцам пересчитать случаи, когда что-то столь древнее сохранилось. А здесь, видимо, какая-то особенность почвы. Мы сделали уже некоторые предварительные анализы, но до конца ещё не выяснено, почему именно здесь кость сохранилась. Сохранилась не только масса костей животных — или всё, чем они питались, но мы также знаем, на каких животных они охотились, каких домашних зверей разводили. Также сохранились изделия из кости, что очень большая редкость. Здесь, например, найдено больше десятка резных костяных ложек. Очень тонкая работа, можно сказать, шедевры ремесленного искусства IX–X веков. Также нашли остатки деревянных построек с IX по XII–XIII века. Найдены разнообразные наконечники стрел из кости, в частности, стрелы, которые не острые, а с тупым наконечником, круглые....

Почему?
Эти стрелы предназначались как раз для охоты на пушных зверей: для того, чтобы шкурку не повредить. Подытоживая, можно сказать, в моей карьере археолога это третий такой совершенно уникальный памятник. В этом плане, конечно, я очень доволен. Скажем так, 20 лет не впустую прошли.

Ну, конечно, это хорошо. Расскажи теперь немножко о своей семье. У тебя сын?
Да, у меня сын 6 лет, ходит в подготовительный класс.

Жена у тебя работает?
Да, работает в садике преподавателем.

То есть, вы адаптировались, живёте нормально.
Да.

Спасибо. Я очень рада, что ты рассказал нам столько интересного. Пожелай что-нибудь для тех, кто только недавно приехал. Что ты можешь им сказать такое, на что стоит обратить внимание, что можно посоветовать, чтобы процесс адаптации проходил легче? Может, что-то из твоего опыта?
Ну, конечно, знание финского языка очень важно, это самое главное. Если хочешь здесь жить и хочешь найти работу, найти друзей, то нужно стараться. Если не попал даже на курсы, нужно пытаться самому что-то делать. Есть платные курсы, хотя, конечно, это не всем по карману. Для многих финский язык очень труден, и для таких людей заниматься самим нереально. Но нужно искать возможности учить язык. Если чувствуешь, что можешь сам что-то сделать, надо делать. Не надо ждать и надеяться, что кто-то придёт и поможет и куда-то тебя отведёт. И, конечно, нужно набраться терпения. Финский язык сложный и поиск работы — тоже дело непростое. Я знаю, что далеко не всем так везёт — пришёл на практику, а на следующий год уже получаешь работу. Тем более, что сейчас это особенно нелегко, так как экономическая ситуация сложная. Но отчаиваться нельзя. Наверное, ещё пожелал бы позитивного отношения ко всему вокруг, к Финляндии, к финскому обществу. У финнов не только язык своеобразный, но также и своя своеобразная культура, много своих обычаев, которые для приезжих кажутся странными, иногда, может быть, даже дикими поначалу. Нужны годы, чтобы всё это понять и к этому привыкнуть. Поэтому нельзя ни в коем случае вставать на путь отрицания и самоизоляции. Нужно быть открытым, стараться знакомиться с окружающей тебя культурой, с местными жителями, и как раз-таки музей — отличное место для того, чтобы знакомиться с историей Финляндии, культурой жителей Финляндии. И, конечно, надо стараться не общаться только с соотечественниками, а обязательно находить друзей среди финнов. С финнами зачастую не просто, конечно, подружиться. Но есть очень много общительных.

И тоже готовых помочь...
Да, и интересующихся Россией, и другими странами, и людьми, которые приезжают сюда. Нужно обязательно стараться устанавливать контакты и поддерживать их. В общем, как я сказал, несмотря ни на что стараться позитивно смотреть на вещи и прилагать свои усилия.

Ну что ж, спасибо, здорово!


Интервью и фото: Маргарита Ниеми.
Перевод на финский язык: Мария Лепистё

Наверх


 

Яндекс.Метрика